Иконы XXI века Кузнецовское письмо
Авторские иконы готовые и на заказ
Москва, Плотников переулок, 12, Артгалерея "Кристина"
иконы
 
купить икону
 
видео
 
отзывы
 
вопросы
 
о нас
 
контакты
РусскийEnglishFranceItaly
+79151310033
 
главная
 
новости
 
православный календарь
 
иконы
 
иконы Спасителя
 
иконы Богородицы
 
святые покровители 
 
именные иконы
 
венчальные иконы
 
семейные иконы
 
мерные иконы
 
икона на крестины
 
иконы праздничного чина
 
складни
 
заказать икону
 
купить икону
 
икона в подарок
 
книги об иконах
 
каким святым молиться
 
картины
 
купить картину
 
картина в подарок
 
подарки
 
рисунки
 
кузнецовское письмо
 
Юрий Кузнецов
 
Марина Филиппова
 
Елена Кузнецова
 
Эрос Кузнецов
 
выставки
 
шкатулка воспоминаний
 
обыкновенное чудо
 
шедевры будущего
 
сила иконы
 
беседы с иконописцем
 
беседы со священником
 
о чем поговорить с ребенком
 
наука и философия
 
фото
 
видео
 
радио
 
статьи
 
отзывы
 
вопросы
 
о нас
 
артгалерея «Кристина»
 
контакты
 

статьи

 

Полисемантичность «кузнецовского письма»

Статья к междисциплинарному научному семинару по «кузнецовскому письму»: «Полисемантичность «кузнецовского письма»».

Ю.Кузнецов. Преподобный Сергий Радонежский
Ю.Кузнецов. Преподобный Сергий Радонежский. 35х40. Доска липовая без ковчега, шпонки торцевые, паволока, левкас, темпера. 2010

Культурный феномен кузнецовского письма еще ожидает своего глубокого и всестороннего осмысления. На этом пути, как мы полагаем, исследователя ожидает множество удивлений, восторгов, прозрений и поразительных открытий. Одно из таких удивлений, испытанных нами, и которому посвящена эта статья, было связано с осознанием того, что кузнецовское письмо может быть представлено некой смысловой средой (семантическим вакуумом), содержащей потенциально большое количество смыслов, находящихся в скрытом, нераспакованном состоянии. Раскрыть эти смыслы или распаковать их возможно прикладывая к нему тот или иной контекст. И с каждым новым контекстом открываются все новые и новые смыслы. В этой статье мы постараемся обосновать это утверждение, для чего рассмотрим кузнецовское письмо в трех различных контекстах и посмотрим, какими смыслами оно будет раскрываться.

Искусство по своей природе многозначно и в этом его принципиальное отличие от другой формы творческой активности человека – науки. Научное построение всегда однозначно и стремится к предельному сужению смыслов, к однозначности. Искусство же стремится к противоположному - к предельному расширению смыслов, к многозначности. Но можем ли мы говорить о многозначности кузнецовского письма? По-видимому, да! Но такое определение не будет полным. Рассмотрим базовую схему разворачивания смысла в актах коммуникации. Эта схема включает три главных элемента: «знак», «значение», «смысл». В актах речевой коммуникации эта триада представляется «буквой», «словом», «предложением». Из букв-знаков складываются слова, каждое из которых несет определенное значение. Из слов складываются предложения, составляющие текст, передающий определенный смысл. Эта же триада в изобразительном искусстве представляется так: знаки – это исходные геометрические элементы (точки, линии, поверхности) и цвета. Из знаков складываются формы, несущие связанные с ними значения. Наконец, совокупность форм образует композицию художественного произведения, которая уже является носителем смысла. Например, в изобразительном жанре натюрморта с фруктами, лежащими на столе, наша триада раскладывается следующим образом. Знаками являются элементы рисунка, определяющие формы стола и фруктов, а также цвета, смешением которых наши формы изображаются. Эти формы, каждая в отдельности, несут значения изображаемых ими объектов: стола и фруктов. Объединенные в одну композицию они образуют натюрморт, в котором зритель может увидеть тот или иной смысл: легкий завтрак, накрытый на столе солнечным летним утром или остатки праздничной трапезы в старинном средневековом замке.

Говоря о многозначности искусства, мы понимаем, что в схеме «знак-значение-смысл», среднее звено - «значение» - может быть представлено несколькими вариантами, с каждым из которых связываются свои смыслы. Приведем в качестве примера известный гештальт «девушка-старуха». В одном и том же рисунке мы можем увидеть или молодую девушку или пожилую женщину. Другой известный пример: «Мона Лиза» Леонардо да Винчи. Гениальный художник так изображает краешки губ своей модели, что, с одной стороны, мы видим грусть и печаль на её лице, а с другой – радость и веселье. Множественность смыслов в трактовке произведения определяется многозначностью или множественностью формы-значения и, что для нас важно, ею же ограничивается. В каждом из этих примеров явно представлено только 2 смысла.

Гештальт «Девушка-Старуха» и фрагмент картины Леонардо да Винчи «Мона Лиза»

В кузнецовском письме, а точнее в его орнаментальной части, центральная составляющая базовой триады практически не выражена. Знак-точка или знак-лепесток непосредственно замыкается на смысл, не ограничиваясь формой-значением. Такая свобода от ограничения формы-значения позволяет передавать техникой кузнецовского письма потенциально неограниченное количество смыслов. Похожей особенностью обладают все невербальные формы искусства, главным из которых, конечно, является музыка. Сюда же следует отнести поэзию, которая в своих лучших образцах переходит границу вербальности и, несмотря на использования общепринятых слов и выражений, наполняется совершенно иным содержанием и смыслами. Нельзя не упомянуть здесь также авангардное искусство и такие его направления как, например, абстракционизм, супрематизм, кубофутуризм, лучизм. В этих направлениях авангарда также минимизируется роль формы-значения.

Таким образом, снижением роли формы-значения в кузнецовском письме создается возможность для передачи потенциально большого количества смыслов не ограниченного многозначностью. Поэтому мы будет говорить не о многозначности кузнецовского письма, а о его полисемантизме.

Оборотной стороной снижения роли формы-значения является то, что смыслы перестают быть выраженными буквально, теперь они что называется «не лежат на поверхности», они скрыты, упакованы. Для их раскрытия и распаковки требуется активное участие зрителя, его диалог с иконой и приложение к ней какого-либо контекста. Этими усилиями устанавливается взаимодействие с иконой, и она раскрывается в тех или иных смыслах.

Приведем три примера семантической распаковки кузнецовского письма.

Контекст №1: обратная пространственная перспектива в иконе

Согласно П. Флоренскому, взаимодействие миров видимого и невидимого или физического и духовного сопровождаются пространственно-временным выворачиванием. В работе «Иконостас» П. Флоренский приводит примеры выворачивания времени, а в работах «Обратная перспектива» и «Мнимости в геометрии» обосновывает выворачивание пространства. Другими словами, идея вывернутости может служить основой для мышления о сверхчувственном мире Инобытия и восприятия его образов. Об этом мире православная церковь несет свою проповедь и его образами наполняет свою иконографию.

Идея вывернутости в иконографии четко и сильно выражена в обратной пространственной перспективе. Прямая пространственная перспектива светской живописи выворачивается или обращается в обратную перспективу иконы. Другим ключевым элементом иконографии является цветопередача. Цветопередача в иконе также подчинена идее вывернутости или обращенности и отличается от цветопередачи в традиционной живописи. Однако это отличие не имеет такого же явного и качественного выражения, которое мы видим в обращении пространственной перспективы.

Кузнецовское письмо может быть рассмотрено как способ сильного выражения идеи вывернутости в цветопередаче, сопоставимого по степени выразительности с обратной пространственной перспективой. Подробный анализ цветопередачи мы выполнили в статье «Развитие идеи обратной перспективы в иконе кузнецовского письма»1. Приведем здесь лишь несколько примеров.

Пуантельная техника кузнецовского письма пространственно смешивает лучи, отраженные от двухцветных точек и четырехцветных лепестков. Только от этих двух элементов в различные сочетания входят шесть цветов, образуя в общей сложности 57 комбинаций: 15 двойных, 20 тройных, 15 сочетаний четырех цветов, 6 сочетаний пяти цветов и одно шестицветие. В орнаментальной части иконы на площади поверхности 5х5см., занятой одной «розеткой», может использоваться около 15 различных цветов. В общей сложности они образуют более 30 000 цветовых сочетаний. При этом мы принимаем во внимание только точки и лепестки с неповторяющимися цветами. Учитывая все точки и лепестки на этой поверхности, мы получаем около 120 цветов и 1036 сочетаний. Если теперь рассмотреть всю икону, а не только её малый фрагмент, то получим потенциально бесконечное количество сочетаний. Конечность цветовых сочетаний в традиционной живописи выворачивается в пуантельной технике кузнецовского письма в потенциальную бесконечность.

Исчисленная бесконечность цветовых сочетаний кузнецовского письма не может мыслится иначе как бесконечность гармонизированная. При создании такой сверхсложной гармонизированной цветовой системы традиционные рационализированные живописные приемы бесполезны. Человеческий ум не в состоянии просчитать такое гигантское количество цветовых оттенков. Следовательно, рациональность живописной цветопередачи выворачивается в иррациональность цветопередачи кузнецовского письма.

Между цветными точками в кузнецовском письме допускается «пустое пространство». Но «пустое пространство» не может быть таковым – оно, как и всякое иное пространство, заполнено, и заполнено в первую очередь светом. Цветовые лучи, отраженные от цветных точек, «переплетаются» в пространстве не только между собой, но и со светом, образуя свето-цветовое пространственное смешение. Можно говорить о наличии в палитре иконописца помимо красок и цветов, ещё и света, в его буквальном смысле. Кузнецовское письмо воплощает технику светописи. Удивительная светоносность и напоенность светом – выразительная черта кузнецовских икон. Мы вправе говорить о ещё одном выворачивании: цветописи в светопись.

Обратная цветопередача составляет уникальность кузнецовской иконы. Она развивают современную иконографию, за счет усиления выражения в цветопередаче идеи обращенности или вывернутости. Этими техническими приемами создается основа для более полного проявления в нашем мире - мире плотных энергий и грубой материи - лучистого сияния и светоносных форм мира Божественного, невидимого и надчувственного, но неустранимо наличествующего в нашем опыте. В созерцании таких икон нам открывается новая возможность «прикоснуться» к «живым» аспектам этого Мира - Мира духовного преображения человека.

Контекст №2: глобальный эволюционизм - единая научная картина мира

Между новыми выразительными возможностями кузнецовского письма и тенденциями развития современного научного мировоззрения может быть проведена параллель2. В таких двух, казалось бы, совершенно различных проявлениях творческого гения обнаруживаются общие мотивы, которые в свою очередь можно считать проявлением единого «духа нашего времени» или «нерва современной эпохи».

К началу второй половины ХХ века научное мировоззрение характеризовалось наличием нескольких научных картин мира, не сводимых одна к другой, и даже противоречащих друг другу. Например, теория биологической эволюции, указывавшая на развитие «от простого к сложному» и противостояла классической термодинамике с её вторым началом, согласно которому все движется в обратном направлении «от сложного к простому» и заканчивается тепловой смертью мира. Социо-гуманитарные науки, изучающие человека и его поведение, не согласовывались с науками физическими, где человек или субъективное начало полностью исключалось из теоретических построений. Это противостояние отдельных научных картин указывает на неполноту и искаженность нашего восприятия мира.

Однако во второй половине ХХ века намечается изменение. Нарастание кризисных явлений, необходимость постановки и решения сложных междисциплинарных задач, а также возникновение новых научных направлений обусловили процессы сильного взаимного влияния и проникновения друг в друга отдельных областей научного знания.

Так, неравновесная термодинамика и синергетика установили аналоги процессу биологической эволюции в механических системах физических наук. Концепция расширяющейся вселенной в космологической картине мира придала идее эволюции глобальный статус. Наконец, идея глобальной эволюции, дополненная системным подходом, возникшим в рамках кибернетики, стала той основой, на которой начался пересмотр всего накопленного научного багажа знаний и выработка единой, общенаучной картины мира. К концу ХХ века этот процесс оформился в виде новой научной парадигмы - глобального эволюционизма.

В это же время возникает кузнецовское письмо, которое также может быть рассмотрено как письмо интегральное: с одной стороны, не противоречащее канону и вобравшее тысячелетний соборный опыт духовного стяжания, а с другой – открывающее новые выразительные возможности, недоступные ранее. В этих новых выразительных возможностях удается обнаружить те же идеи, которые составляют содержание глобального эволюционизма.

Выделим следующие доминантные идеи глобального эволюционизма: нелинейность или дискретность, сложность и целостность. Согласно новой научной парадигме, адекватного описания физического мира получить не удается, оставаясь в рамках устаревшего линейного приближения: требуется заменить его нелинейным. Одним из проявлений нелинейности является дискретность, которая, как оказалось, относится не только к микромиру атомов и элементарных частиц, но не в меньшей степени к макромиру нашего существования. Многое из того что мы считали непрерывным и линейным, в действительности является нелинейным и дискретным: размер живых организмов (от мухи до слона), количество жителей в больших городах и многое другое.

Без представления человека и окружающего его мира как сложной системы, не удается описать присущие им качества, такие как уникальность и непредсказуемость поведения. Сложностью строения таких систем (биологических, социальных и т.п.) обуславливается их устойчивость к внешним воздействиям, адаптация к окружающей среде и возможность эволюции.

Свойством сложных систем является целостность. Указанием на целостность системы является возникновение в ней новых качеств, несводимых к качествам частей, её составляющих. Система как целое всегда больше суммы её частей. Делаются попытки использовать этот принцип для объяснения не понятого до сих пор феномена и загадки жизни.

Интересно, что перечисленные идеи глобального эволюционизма относятся не только к описанию внешнего мира. Они также связаны с процессом нашего понимания этого мира. Другими словами, для понимания нелинейного, сложного и целостного Мира мы самим способом мышления должны совпасть с этим Миром, т.е. наше мышление также должно быть нелинейным, сложным и целостным.

Эти же идеи глобального эволюционизма мы находим в кузнецовском письме. Пространство кузнецовской иконы за исключением Святых Образов составляется из дискретных элементов - цветных точек и лепестков, которые, как мы показали выше, складываются в сверхсложную цветовую систему, а последняя воспринимается нами как гармонизированная или целостная. Таким образом, кузнецовское письмо не только выражает основные принципы устройства окружающего нас Мира, но и настраивает наше восприятие и мышление на другие, новые и непривычные для нас механизмы функционирования, связанные с нелинейностью, сложностью и целостностью.

Обнаруженное нами соответствие между глобальным эволюционизмом и кузнецовским письмом укладывается в один ряд с другими, на которые, например, указывал П. Флоренский. В работе «Обратная перспектива»3 он связывает изобразительную норму прямой перспективы в живописи и дифференциальное исчисление в математике, появившиеся приблизительно в одно и тоже время. На эти же соответствия в различных видах искусства, науки и философии указывает известный искусствовед Михаил Казиник4, провозглашая необходимость создания единой теории Культуры.

Контекст №3: рационализированное восприятие и его границы

Человек сознательно и бессознательно рационализирует свое восприятие – это одна из установок современной наукоориентированной Культуры. Чтобы в этом убедится, достаточно посмотреть на то, какое мировоззрение является сейчас доминирующим – это научное мировоззрение. А в самом научном мировоззрении, доминируют идеологии редукционизма и детерминизма. На этом фоне формируется мировоззрение новых поколений. После того как такой процесс заканчивается, становится очень сложно что-либо изменить. Даже отрефлексировать ограниченность рационализированного мировоззрения – очень сложная задача. «Слабые голоса» вероятностного мышления, противопоставляющего детерминизму спонтанность, и холистического мировоззрения тонут в океане общепринятых установок.

Для понимания ограниченности рационализированного или структурно-логического мировоззрения обратимся к вероятностно ориентированной модели сознания В.В. Налимова5. В этой модели выделено шесть уровней: четыре уровня (с первого по четвертый) телесно капсулированного сознания и два уровня (пятый и шестой) сознания трансличностного. Такая модель является существенным развитием предыдущих представлений о сознании З. Фрейда и К.Г. Юнга. В модели З. Фрейда отсутствуют уровни 2,5,6, а в модели К.Г. Юнга - уровни 2 и 5. Рассмотрение В.В. Налимовым логики глубинных процессов сознания или постановка вопроса об исходных постулатах, на которых базируется логическое мышление, потребовало дополнить существующие модели двумя новыми уровнями – 2 и 5. Уровень 2 – предмышление, промежуточный уровень между возможностями нашего сознания по прямому созерцанию образов, относимому к бессознательному, и логическим мышлением, относимым к сознательному. Введение этого уровня необходимо для понимания творческого процесса, который, в свою очередь, не будет возможен без связанного с ним уровнем метасознания (уровень 5) или вселенского, космического сознания.

Не погружаясь в детали модели В.В. Налимова, выделим из неё важный для нас аспект. Творческий потенциал человека в его полноте, космичности и вселенской сопричастности не раскрывается при акцентации работы сознания на 1 уровне – уровне логического мышления. Мало того, для раскрытия своего потенциала просто необходимо покинуть или «выключить» этот уровень, освободить сознание от оков логически-структурированного, рационализированного мышления.




Рассмотрим примеры такого «освобождения». В Дзэн-буддизме есть две практики «мондо» и «коан». Мондо или “огневые диалоги” – это форма общения наставника и ученика в виде вопросов и ответов. Как правило, на вопрос ученика учитель давал быстрый, неожиданный и чаще всего алогичный ответ, связанный с вопросом лишь на интуитивном, подсознательном уровне. Или же учитель также внезапно задавал ученику вопрос, требуя мгновенного ответа. Быстрота и неожиданность необходимы, чтобы логически структурированная мысль ученика не успевала созреть и повлиять на работу его сознания. Этой же цели отвечают коаны, только акцент в них делается не на скорость и внезапность, а на аллогичность. Коан – это короткое повествование или вопрос, не имеющий логической подоплёки и логического разрешения, и построен на алогизмах и парадоксах, доступных только интуитивному пониманию. В обоих случаях или за счет скорости или алогизма достигается выход за рамки логически-структурированного мышления, происходит прямая апелляция к внутреннему духовному опыту ученика.

Другой способ обхода логических структур в механизме восприятия человека - хорошо известный эффект 25 кадра. За счет подачи визуальной информации с большей скоростью, чем зрительные рецепторы способны обрабатывать и направлять эту информацию в уже сложенные нейронные структуры головного мозга удается исключить эти структуры из процесса восприятия.

Великие произведения различных видов искусства, музыки, поэзии, живописи, театра и др., также обладают этой мощью вывода человека из каждодневности на вселенские горизонты и сопричастия его масштабу Космоса. И если логико-структурированное мышление и играет в этом процессе какую-либо роль, то только подготовительную.

Вернемся теперь к кузнецовскому письму и поставим вопрос: «какими смыслами раскрывается нам это письмо при его рассмотрении в данном контексте?», «как кузнецовское письмо выводит нас за рамки каждодневности?»
Сперва конкретизируем эти рамки. Обратимся к данным различных наук, в том числе нейро- и психофизиологии восприятия, математической теории научной организации труда и др. Данные этих наук указывают нам на то, что: человек в среднем способен одновременно удерживать в памяти около семи объектов, сознательно и одновременно обрабатывать всего лишь около семи единиц информации. Оптимальная организация научного труда – научные группы из 7 человек. Видимо это и есть рамки рационализированного восприятия.

Следующий вопрос: «как за эти рамки можно выходить?» По-видимому, мы вправе говорить о «слабом» и «сильном» способах. При слабом выходе или подаче на восприятие немного большего количества единиц информации ничего кроме нарушения процесса восприятия не происходит. Наши способности к сознательной обработке информации исчерпываются, и мы теряем к ней интерес. Процесс восприятия прекращается. А что если на восприятие подать много большее количество единиц информации? Наша способность к сознательной обработке также быстро исчерпывается, но продолжающая поступать, сверх указанных рамок, информация, может инициировать в человеке иррациональные способы восприятия. Будем называть сильными такие «выходы за рамки», при которых восприятие как таковое сохраняется, но его рациональная составляющая отключается.

Мы уже подсчитали количество цветовых сочетаний в кузнецовском письме – это потенциально бесконечное число. Наша способность к одновременному восприятию некоторого ограниченного количества цветовых сочетаний преодолевается и преодолевается сильно. Если в это время прислушаться к собственным впечатлениям, то из них можно выделить, с одной стороны, недоумение и растерянность от неспособности понять, классифицировать, свести к привычному наши ощущения, а с другой, восторг и ошеломление от полноты и богатства этих ощущений. Кузнецовское письмо может быть рассмотрено как способ сильного преодоления рационально-логического механизма восприятия и выхода на следующие за логическим уровни сознания, где человеку открывается вселенское или божественное начало. Такой переход границы восприятия в кузнецовском письме мы хотим назвать: эффект кузнецовского письма.

Итак, мы рассмотрели три контекста (обратной перспективы, глобального эволюционизма и границ рационализированного восприятия) и распаковали семантический вакуум кузнецовского письма, проявив смыслы этими контекстами обусловленные. Уже этих трех примеров достаточно, чтобы уверенно полагать возможность дальнейшего приложения новых контекстов и проявления новых смыслов. При этом у нас нет каких-либо аргументов, которые могли бы ограничить количество этих контекстов и смыслов. Иначе говоря, также уверенно мы можем считать кузнецовское письмо источником потенциально большого количества смыслов и называть его многомудрым или, используя современный язык, полисемантичным письмом.

Теперь ещё раз вернемся к рассуждениям, с которых начали. Вернемся к цепочке «знак-значение-смысл» и следствиям, которые связаны с исключением из неё центрального звена. С одной стороны, такое исключение предельно расширяет количество смыслов, а с другой – делает их непроявленными. И если техника кузнецовского письма опускает «значение», то приложение к нему контекста это «значение» восстанавливает и создаёт необходимое условие проявления смысла. Каждый из использованных нами контекстов воссоздавал свое собственное центральное звено и проявлял свои собственные смыслы. Этот процесс мы иллюстрировали, оставаясь на уровне объективного знания, абстрагировавшись от всего субъективного и личностного. Теперь же перенесем всю эту цепочку рассуждений в эту самую область, в область субъективного и личностного и попытаемся понять, что происходит с человеком при его обращении к кузнецовской иконе. А происходит все тот же процесс. Мерой своего сознания и своим устремлением, мировоззренческим багажом и накопленным опытом мы прикладываем к иконе свой глубоко индивидуальный, личностный контекст. Происходит воссоздание звена «значение», а вместе с ним на поверхность сознания поднимается связанный с этим значением смысл - наш собственный и также глубоко индивидуальный. А так как количество смыслов в кузнецовском письме потенциально велико, то и наш диалог с иконой является принципиально неограниченным. Икона открываться нам все новыми и новыми смыслами, все большими и удивительными по мере нашего духовного роста.

кандидат технических наук
И.Н. Вольнов

ilja-volnov@yandex.ru

______________________________________
1  http://iconkuznetsov.ru/index.php?sid=666&did=27
2 Вольнов И. Эвристика кузнецовского письма / в книге «Икона XXI века. Кузнецовское письмо», авт. и сост. К.Л. Кондратьева. - М., 2010. - 360 с., илл., С. 144.
3 Флоренский П.А. Сочинения. В 4 т. Т. 3(1). М.: Мысль, 1999. – 621 с.
4 Казиник М. Тайны гениев. М.: Легейн, 2010. – 304 с.
5 Налимов В.В. Спонтанность сознания. Водолей Publishers, 2007.- 374 с.

<< вернуться в начало
 

Наш адрес: Москва, Плотников переулок, 12, лобби отеля "Арбат"
Икона Николая Чудотворца
Икона Матроны Московской
Икона Божьей Матери
Икона Неупиваемая Чаша
Икона Умягчение злых сердец
Икона Ангела-Хранителя
Икона Петра и Февронии
Казанская икона Божьей Матери
Владимирская икона Божьей Матери
Иконы Святых покровителей
Икона Архангела Михаила
Икона Пантелеймона Целителя
Икона Сергия Радонежского
Икона Иисуса Христа
Икона Богородицы
Икона Умиление
Икона Семистрельная
Семейные иконы
Именные иконы
Иконы Святых
 
+7 (915) 131 00 33
kk@iconkuznetsov.ru