Об иконографическом каноне, духовности и ненасилии
Эта беседа возникла совершенно случайно в рассуждениях Ирины Седловской (И.С.), психолога, и Любови Ефимовой (Л.Е.), редактора этого сайта, о том, как иконописцам удается творить в четко заданных рамках иконографического канона, и получила неожиданное глубокое развитие в долгий разговор о духовности и ненасилии.Вопросы иконописцу Юрию Эросовичу Кузнецову (Ю.Э.) задавала руководитель проекта Global Art Communications - Кристина Кондратьева (К.К.)
Л.Е.: Хочется поговорить о таком противоречии: с одной стороны иконографический канон - это свод нерушимых правил, с другой стороны иконопись - это творчество, как иконописцы решают задачу творчества в рамках канона, а «Троица» Рублева, например, изменила канон, значит, правила не такие уж и нерушимые?
И.С.: Про иконы и каноны их написания очень интересно! Я тоже задумалась. Действительно, трудно творить в жестко заданных рамках, но с другой стороны тогда это будут не иконы, а картины. Я серьезно задумалась, в чем ключевое отличие икон от картин. Я это чувствую, но не могу сказать словами. Тут очень важно суть поймать и тогда все остальное можно будет менять, и при этом икона будет оставаться иконой - мне так кажется.
Л.Е.: Да, меня тоже заинтересовал вопрос отличия картины и иконы. Архимандрит Рафаил (Карелин) в своей публикации «О языке православной иконы» пишет о том, что главное отличие в том, что картина находится в области душевно-эмоционального восприятия, она вызывает чувственность, душевное наслаждение. В том числе такие близкие нам эстетическое и творческое удовольствие, удовольствие от дружбы, семейные радости, удовольствие от общения с природой, но - это еще не духовное состояние. Все душевные наслаждения принадлежат времени и земле, они создают настроение, но не состояние, душевные чувства красочны и ярки. А икона лежит в духовно-нравственной области, она вызывает глубину мысли, приобщение к вечности, ощущение бесконечности. Это отрыв ума и сердца от земли (от внешнего) и обращенность к вечности (внутрь). Здесь не душевное наслаждение, а духовная радость.
Картина, прежде всего, действует на эмоциональную сферу, икона - на ум и интуицию. Картина отражает настроение, икона - состояние личности. Картина имеет рамки сюжета, границы, икона - включает в безграничное. Картину можно расчленить на фрагменты, отдельно рассматривая, говорить, что нравится, что не нравится, а икону нельзя - она воспринимается целиком одним внутренним религиозным чувством. Икона прекрасна тогда, когда она зовет человека к молитве, когда душа ощущает энергию и силу излучаемые через икону. Икона не должна пробуждать чувственность, в отличие от картины. В иконе открывается царство духа. В иконе, в отличие от картины фигуры неподвижны, но здесь подчеркивается внутренняя жизнь, внутренняя динамика. Святые находятся в стремительном духовном полете, в вечном движении, здесь нет места вычурным позам, суетливости и внешней экспрессии. Человек, охваченный глубоким чувством или погруженный в раздумье, также переключается на внутреннее, и эта отключенность от внешнего свидетельствует об интенсивности и напряженности его духа. Напротив, внешняя динамика - печать эмоций как временных состояний - говорит о том, что тот, кого хотели изобразить на иконе - находится не в вечности, а во времени, во власти чувственного и преходящего.
И.С.: Ты знаешь, похоже, выход за рамки канона нужен художникам, но нужен ли он молящимся?
Если принять во внимание, что цель иконы - вызвать глубину мысли, приобщить к вечности, ощутить бесконечность, оторвать ум и сердце от земли, то мне еще кажется, что картина – это, прежде всего, разговор человека с художником, а икона - разговор с Богом. И если Бог не хочет поразить человека оригинальностью или сказать что-то новое, то зачем тогда что-либо менять? Ведь икона - это прообраз, который уже давно укоренился в подсознании многих людей - это символ, якорь, позволяющий уйти внутрь себя, сохраняя определенные мысли и состояния. Он легко может быть неизменным. Это как небо или океан, который соединяет мир древних цивилизаций и наш своим постоянством и неизменностью, что дает состояние вне времени и пространства. Икона позволяет человеку проецировать свой внутренний мир в себя (на икону), картина далеко не всегда и не так. Поэтому постоянные новшества для икон совсем не важны, а даже вредны.
Но история иконописи показывает, что канон нарушали и создавали новый много раз. И это необходимо, так как восприятие людей от эпохи к эпохе меняется, и те состояния, о которых ты пишешь, уже вызывают чуть другие внутренние переживания, нежели вызывали раньше. Так, например, классикой мы считаем музыку 18, 19 века, а не 13, потому что 13 век слишком далек от нашего восприятия. Многие сигналы уже нашей психикой не улавливаются или улавливаются неправильно.
То же и с иконами, и с религиозными символами (хотя в этой области подобные процессы происходят намного медленнее, чем в других), и, тем не менее, многие их символы со временем утратили первоначальное значение и уже не считываются. То есть новшества необходимы, но не часто. И единственный кто не может проецировать свой внутренний мир в икону - это иконописец. Хотя без этого совсем невозможно. Его внутренний мир все равно отразится в иконе!
Тогда что же делать иконописцам, чтобы иметь возможность полностью реализовать себя?
В принципе законов иконописи не так уж и много - вот, похоже, основные выражения отличия икон от картины:
1. Удлиненные пропорции фигур – идея преображенной плоти - символическое ее изображение. 2. Изображение одежды - жесткие, резкие графические формы, контрастирующие с плавностью линий, изображающих лики святых. 3. Обратная перспектива, икона идет навстречу молящемуся. 4. Свет исходит от ликов и фигур, а не падает на них извне. 5. Принято считать, что цвет несет символическую функцию – но, я считаю, что это на самом деле не так. Цвет не может нести только символическую функцию! Помимо нее он все равно в человеческой психике вызывает и другие ассоциации. 6. Для икон характерна единовременность изображения: все события происходят сразу. Таким образом проносится идея вне времени. 7. Очень небольшая глубина пространства - дальний план сильно ограничен цветом.
Так, вот, всего того, о чем ты пишешь, говоря об отличии икон и картин, можно добиться и другими способами. Все идеи и состояния можно передать и по-другому, скорее всего. Все что я перечислила - это не единственные способы, которыми все то, о чем мы говорим, можно передать.
Но, мне кажется, что вопрос - то как раз в том, что изображение всего этого, но не в Византийских традициях (в которых обычно пишут иконы, а в греко-римских традициях, сложившихся в эпоху Возрождения, из которых и произрастает почти все картинное искусство, это не новаторство в области иконописи, а всего лишь привнесение в нее художественных традиций эпохи Возрождения. Ну и что это даст?! Размывание границ между иконами и картинами?!
Вот если открыть новую эпоху в иконописи и создать действительно новые способы передачи всего того, о чем ты говоришь - вот это открытие! Это расширит границы религии, а не размоет их! И, это может случиться только тогда, когда иконописцы будут видеть не только границы канона, но и то, что находится за его пределами, и это будут не законы эпохи Возрождения!
Л.Е.: Икона - разговор человека с Богом, мне очень близка мысль о том, что Бог внутри каждого из нас: «И не скажут: «"вот оно здесь", или: "вот, там". Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:21) «один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас» (Еф. 4, 6).
И тогда икона является иконой только тогда, когда вызывает в человеке состояние внутреннего погружения и отрешенности от мира, но не стоит забывать и том, что «по вере вашей и будет вам», восприятие субъективно, и никто не может сказать, что вот это икона, а это нет. В Новом Завете часто встречается фраза Иисуса: «Вера твоя спасла тебя», кому то вера позволяет погрузится в состояние отрешенности, кому то нет.
Как ты правильно заметила, иконописец не может не привносить что-то своего в икону, и тогда канон становится необходим, иначе с течением времени такое количество искажений накопится, что образы станут неузнаваемыми, канон, таким образом, мне кажется, выполняет задачу «путеводной звезды», на которую ориентируются иконописцы. И тут, мне кажется, самое главное избежать формализма. А современная иконопись его уже не избежала, к сожалению, среди иконописцев встречаются «копеисты»: иконы сводятся контуром на доску и раскрашиваются, получается, что любой может написать икону, и иконы получаются «мертвыми». То есть человек верующий перед такой иконой испытывает состояние отрешенности, но заслуга эта человека, а не иконописца и иконы. И опять вспомним Новый Завет. Неоднократно Иисус говорил о том, что грешнику он уделяет гораздо больше внимания, чем праведнику, он старается спасти грешника, потому что праведник не нуждается в спасении. Тогда задача иконописи, как искусства церковного, помочь человеку почувствовать Бога, научиться испытывать состояния «безвременья», именно, тому человеку, который не умел этого раньше.
И тогда канон получается должен быть внутри иконописца, иконописец прежде, чем начать писать икону, должен погрузится в религиозную истинность изображаемого события или святого, нет не так... не прежде, чем начать писать икону, он так должен жить, так дышать...тогда икона будет «живой», одухотворенной. Я думаю именно такие иконы, даже написанные вне правил канона, сами становились каноничными. Личность иконописца, сила его веры, его одухотворенность рождает «живые» иконы, которые сами по себе могут «проповедовать».
Я согласна с твоей мыслью о том, что для современного человека язык символов нужен отличный от языка, подходящего человеку прошлых веков. Думаю, современный иконописец, имеющий дар «видеть и чувствовать первообраз» найдет и современные способы выражения, но думаю также что классифицировать технические приемы, найденные современными иконописцами, можно будет только спустя пару веков. Описать систему можно только выйдя за ее пределы, а мы пока находимся внутри системы и можем пока только чувствовать, а не классифицировать.
КК: В чем же ключевое отличие иконы от картины?
ЮЭ: На иконе изображен святой, икона настраивает на молитвенный лад. Иисус Христос, написанный на картине, и Иисус Христос на иконе отличаются.
КК: А чем они отличаются?
ЮЭ: В иконе передается то, что написать невозможно. В картине можно показать физические страдания, но состояние духа не покажешь.
КК: А что Вы скажете о Ваших картинах? Например, о Рождестве Христовом? Там же нет изображения физического мира.
Рождество Христово. Юрий Кузнецов
ЮЭ: Так я там показал саму суть Рождества. Вот представь, что в тот день когда это произошло к группе людей подошел человек и сказал: «Христос родился!» Для одного из группы это ничего не будет значить, ну родился и родился, а для другого, кто ждал мессию, будет совершенно другая реакция: восторг, несказуемая радость. А если эти реакции передать в цвете? Они будут очень разные. А икона передает сразу саму суть произошедшего объективно для всех. Если говорить о конкретно моей картине, то икона по сравнению с ней более понятна для зрителя, так как там показан сюжет, а на картине же ничего нет, она требует пояснения: вот это Рождество Христово. И тогда зритель, посмотрев на мою картину, скажет: «А ведь правда Рождество!» Получается, что сюжетная картина наиболее подробно передает сюжет, икона короче, а мои картины на бархате еще короче.
КК: Получается, картина Ваша и картина в общепринятом понимании очень сильно отличаются.
ЮЭ: Картина рассказывает о чем-то, у зрителя возникает чувство радости, а я вот эту радость сразу и показываю, опуская сюжет.
КК: А когда Вы еще не были иконописцем, Вы писали картины в общепринятом понимании?
ЮЭ: Мне это не было интересно. Мне всегда хотелось передать красками состояние, дух. Меня всегда поражало в картинах отца, что он мог по-настоящему передать летний зной. Для меня была загадка, как ему это удается? Но я знал, что я так писать не буду, мне дано что-то другое. Вообще для меня идеальная икона та, на которой ничего не изображено, но в ней есть все. К ней человек подходит, если хочет увидеть Богородицу, то там есть Богородица, хочет увидеть Спасителя, там будет Спаситель. И получается, что человек просто смотрит в тот мир. А привычные иконы, они передают что-то конкретное, и тут конечно есть свои правила, как писать, чтобы передать Дух.
КК: Правильно ли я поняла, что в Вашем понимании идеальная икона – это окно в тот мир (Горний или Высший)?
ЮЭ: Это даже не окно, а просто и есть тот мир. В моих иконах нет заглядывания в тот мир, а есть просто присутствие в нем.
КК: А как Вам удается «привлечь» тот мир?
ЮЭ: Я не знаю. Я вообще не понимаю как пишется икона. Я только знаю, что без благодати Божьей передать сочетания тысяч цветов Горнего мира невозможно. Как получается смешивать краски какие нужно и в таких пропорциях, в каких нужно, я не знаю
<< вернуться в начало
Наш адрес: Москва, Плотников переулок, 12, лобби отеля "Арбат"
Икона Николая Чудотворца Икона Матроны Московской Икона Божьей Матери
Икона Петра и Февронии Казанская икона Божьей Матери Владимирская икона Божьей Матери Иконы Святых покровителей Икона Архангела Михаила Икона Пантелеймона Целителя Икона Сергия Радонежского
Икона Иисуса Христа Икона Богородицы Икона Умиление Икона Семистрельная Семейные иконы Именные иконы Иконы Святых
Но история иконописи показывает, что канон нарушали и создавали новый много раз. И это необходимо, так как восприятие людей от эпохи к эпохе меняется, и те состояния, о которых ты пишешь, уже вызывают чуть другие внутренние переживания, нежели вызывали раньше. Так, например, классикой мы считаем музыку 18, 19 века, а не 13, потому что 13 век слишком далек от нашего восприятия. Многие сигналы уже нашей психикой не улавливаются или улавливаются неправильно. 
Л.Е.: Икона - разговор человека с Богом, мне очень близка мысль о том, что Бог внутри каждого из нас: «И не скажут: «"вот оно здесь", или: "вот, там". Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:21) «один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас» (Еф. 4, 6). 
